b121b8da     

Берсенева Анна - Последняя Ева



ПОСЛЕДНЯЯ ЕВА
Анна БЕРСЕНЕВА
Анонс
Школьная учительница Ева Гринева - из тех женщин, которые способны любить безоглядно и бескорыстно. Но она понимает, что мужчины, вероятно, ценят в женщинах совсем другие качества. Во всяком случае, к тридцати годам Ева все еще не замужем.

Она уверена, что причина ее неудачной личной жизни - в неумении строить отношения с людьми. Ева безуспешно пытается понять, что же значит «правильно себя поставить»... Но не зря говорится, что прошлое и настоящее неразрывно связаны, - и события давнего прошлого приходят ей на помощь...
Памяти папы
ЧАСТЬ I
Глава 1
Ева сидела у открытого окна и смотрела, как с тихим шорохом опадают на подоконник пионовые лепестки.
Она уже, наверное, не меньше часа сидела вот так, почти неподвижно, а ей все не надоедало. Один цветок еще не раскрылся, а на другом лепестков почти не осталось: все они как тень лежали вокруг синей вазы. Но облетевший цветок казался Еве даже красивее, чем бутон.

К тому же каждый новый лепесток обрывался совершенно неожиданно, как будто это происходило на свете впервые и поэтому не могло надоесть.
Ваза тоже казалась Еве необыкновенно красивой, несмотря на отбитый край и стершийся от старости золотой ободок. Зато эта ваза была такого удивительного кобальтового цвета, какого сейчас уже просто не бывает.
Конечно, надо было бы заниматься совсем не этим, и Ева вовсе не собиралась провести воскресный вечер в бессмысленном созерцании пионового букета. Надо было, например, проверить тетради с последними в этом году сочинениями, которые тремя высокими стопками лежали у нее на столе, или сделать еще что-нибудь необходимое. Но час назад, уже открыв верхнюю тетрадь, она услышала этот странный тихий шорох - и вот сидела теперь в поздних майских сумерках у окна, подперев рукой подбородок, и смотрела на облетающие цветы.
- Ева, темно же, почему ты свет не зажигаешь?
Она вздрогнула. Привыкла за это время только к одной неожиданности - к тому, как отрывается от венчика каждый новый, винного цвета, лепесток, - и мамин голос прозвучал поэтому странно. Мама была еще в прихожей, но она ведь слышала Еву даже через стены, поэтому, конечно, догадалась, что та дома, несмотря на выключенный свет.
- Глаза устали, мам, - ответила Ева, быстро смахивая на пол лепестки. - Сейчас включу.
Ей не хотелось объяснять маме, как она провела целый час. Не потому, что та не поняла бы, а просто чтобы не тревожить ее понапрасну. Ева всегда замечала, как легкий и тщательно скрываемый испуг мелькал в маминых глазах, когда та слышала от нее что-нибудь...

Что-нибудь такое!
Это с самого детства было так, она даже не могла вспомнить, когда заметила мамин испуг впервые - наверное, слишком маленькая была, чтобы запоминать. Но этот испуг повторялся часто - до тех пор, пока Ева не научилась сдерживать себя. Или хотя бы свои слова.
Она села за письменный стол, включила лампу и придвинула к себе все ту же первую тетрадку с сочинением. Впрочем, обмануть маму было почти невозможно, поэтому Ева особенно и не старалась.
- И тетрадки совсем не проверяла. - Это было первое, что сказала Надя, войдя в комнату. - Промечтала просидела, так ведь, да?
- Ну, промечтала, - засмеялась Ева. - Сумерки, мам... Сумерничала! Я сумерки ведь люблю, ты же знаешь. «Не мерещится ль вам иногда, когда сумерки ходят по дому, тут же возле иная среда, где живем мы совсем по-другому?» - улыбаясь, произнесла она.
- А дальше? - спросила мама, остановившись посередине комнаты.
«И движеньем спугнуть этот миг мы боимся иль слово



Содержание раздела